В начале 2002 года в связи с крахом корпорации, не выдержав позорного судебного разбирательства, покончил с собой выстрелом в голову бывший вице-президент фирмы Джон Клиффорд Бакстер. Ночью его обнаружила полиция в пригороде Хьюстона. Бакстер сидел в собственном «мерседесе», рядом с телом лежал револьвер и предсмертная записка. Собственно, сомневаться в честности погибшего у прокуратуры имелись более чем веские основания. Ведь Бакстер заработал на акциях «Энрона» более 35 миллионов долларов, «сбрасывая» принадлежавшие ему ценные бумаги в момент самой высокой их стоимости. Однако позднее в архиве компании обнаружились любопытные документы. В частности, внутренний меморандум, из которого следовало, что вице-президент выражал свое резкое несогласие с финансовой политикой энергогиганта.
11 сентября 2006 года Федеральный суд в Хьюстоне вынес приговор по делу о мошенничестве и заговоре, ставших причиной крупнейшего в истории США банкротства. Однако основателя «Энрона» неожиданно. оправдали! Правда, сам Кеннет Лей к этому моменту уже несколько месяцев находился в могиле: махинатора загнал на тот свет тяжелый сердечный приступ, за которым последовал обширный инфаркт.
А президенту тем временем приходилось совсем несладко. Всем быстро стало ясно, что очевидным экономическим и финансовым скандалом вокруг злополучного «Энрона» дело не ограничится, поскольку налицо были все признаки перерастания его в скандал политический. «Лос-Анджелес Таймс» сразу же окрестила историю с банкротством энергогиганта «раковой опухолью на президентстве Буша-младшего», а ветеран американских журналистских расследований Даниэл Шор провел четкие параллели между печально известным «уотергейтом» 1972 года и грядущим «энронгейтом» и подытожил: «Похоже, что нас ждет неприятная встреча с первым общенациональным скандалом нового века». Самым же тревожным элементом в этой темной истории журналисты считали тот факт, что Белый дом не выразил ни малейшего желания передать ревизионному управлению Конгресса материалы о работе комиссии по выработке новой энергетической политики страны (руководил ею, кстати, вице-президент Дик Чейни — второе лицо в государстве). А ведь предварительные наработки комиссии Чейни указывают. на необходимость дальнейшего ограничения государственного вмешательства в дела энергетических концернов! То есть Америке предлагается еще раз наступить на те же самые грабли. Эксперты бьют тревогу, попутно подчеркивая: в ходе расследования взаимоотношений комиссии и руководства энергогиганта могут всплыть весьма любопытные факты коррупции. И вообще, дело пахнет возможным импичментом вице-президента. И Буш-младший, и Чейни тут же постарались хоть как-то отмежеваться от скандала и развернули бурную деятельность, направленную на предупреждение в будущем подобных ситуаций. Как всегда в таких случаях, главные лица в государстве начали заявлять о том, что «будут искоренять коррупцию в высших эшелонах бизнеса», ужесточат контроль за финансовой отчетностью, увеличат сроки заключения для уличенных в мошенничестве руководителей компаний с 5 до 10 лет и т. д. Но в искренность этих обещаний обычным гражданам верится с трудом. Одно радует: после скандала с «Энроном» в США начал действовать своеобразный «финансовый спецназ» — «Рабочая группа по борьбе с корпоративными махинациями». В ее функции входит расследование схем ухода от налогов и платежей, а также обмана акционеров и вкладчиков, используемых крупными компаниями. Группу возглавил заместитель генерального прокурора США; под его началом работают директор ФБР, прокуроры семи американских штатов и министр финансов страны Пол О'Нил.
А бывшие акционеры «Энрона» получили небольшую денежную компенсацию от государства: в соответствии с досудебным решением им выплатили в общей сложности 7,2 миллиарда долларов. Банк «Canadian Imperial Bank of Commerce» выделил для этих целей 2,4 миллиарда, банк «JP Morgan Chase» — 2,2 миллиарда, «Citigroup» — 2 миллиарда. Остальные деньги поступили от фирм «Lehman Brothers» и «Bank of America», которые принимали участие в создании финансовой пирамиды. А вот получить назад оставшиеся 52,8 миллиарда долларов у американцев, похоже, шансов ровно столько же, как и полюбоваться собственными ушами без услуг зеркала.
Громкое дело «Юкоса»
Михаил Ходорковский
История скандала с «Юкосом» уходит корнями в 1995 год. Тогда, 31 марта, с докладом к премьер-министру Виктору Черномырдину явились три «нефтяных барона» — Ходорковский, Смоленский и Потанин. Они предложили премьеру свои услуги в организации займа в 1,8 млрд долларов (правительство как раз — впрочем, как обычно, — крайне нуждалось в деньгах). В качестве же залога государство обязано было предоставить этому трио пакеты акций нефтяных предприятий. По итогу заключенного соглашения «Юкос» достался Ходорковскому, нефтяную группу «Сиданко» прибрал к рукам Потанин, а Смоленский же обеспечил Борису Березовскому «Сибнефть». «Бароны» пошли дальше, быстренько разделив территории влияния. Потанину надлежало «делать деньги» на Дальнем Востоке и Северо-Западе Сибири, Березовскому — на Юге Сибири, а Ходорковскому — в Центре Сибири, на Средней Волге и в европейской части страны. При этом никто из партнеров не имел права вмешиваться в дела «чужой епархии», зато получал возможность держать под контролем любую ситуацию и по собственному усмотрению использовать все выгоды своего монопольного положения на беизииовомрыике трети государства.
Михаил Ходорковский (род. в 1963 году) начал свое восхождение к вершинам предпринимательской деятельности в 23 года. И в школе (с 14 лет), и в Химико-технологическом институте им. Менделеева ему приходилось подрабатывать — дворником, грузчиком, плотником. В институте Ходорковский активно включился в комсомольскую работу, быстро превратившись в признанного вожака. Вот тогда-то парень вместе с однокурсниками и провернул свое первое дело. Он открыл молодежное кафе с дискотекой. Эта студенческая инициатива оказалась на удивление «долгоиграющей»: сначала, в соответствии с новым постановлением ЦК КПСС о любительских объединениях и клубах по интересам, кафе превратилось в Фонд молодежной инициативы и обрело статус юридического лица. Затем, в 1987 году, после очередного постановления (уже о центрах научно-технического творчества молодежи), новоиспеченный фонд стал именоваться Межотраслевым центром научно-технических программ и начал приносить своему создателю неплохой доход, занимаясь продажей новых технологий государственным предприятиям, торговлей книгами и французским коньяком, импортом компьютеров. К тому моменту Ходорковский «пошел по комсомольской линии» и уже являлся заместителем секретаря Фрунзенского районного комитета ВЛКСМ Москвы. Но наличие коммерческой жилки помогло ему выгодно вложить растущий капитал в доходные области. Тогда же, кстати, Михаил впервые обратился к кредитной системе: он просил своих партнеров по бизнесу, вчерашних студентов, в течение полугода не забирать заработанных средств и позволить ему распоряжаться деньгами.
«Раскручивался» новоявленный предприниматель быстро. Он придумал несколько финансовых методик, впоследствии получивших широкое распространение. Они позволяли Ходорковскому, занявшемуся венчурным инвестированием, одновременно вести до 500 (!) договоров на научные разработки, над которыми работало 5000 человек. Теперь под рукой Михаила было множество центров НТТМ на местах, а позже, со вступлением в силу Закона о кооперации, он первым открыл несколько кооперативов.
Первые трудности у Ходорковского возникли тогда, когда очередное постановление ЦК наложило запрет на авансирование работ. С кредитованием было столько головной боли, что Михаил решил. создать собственный банк. А поскольку к любому делу он предпочитал подходить профессионально, для начала окончил курсы переподготовки финансистов в Московском институте народного хозяйства им. Плеханова. Кроме того, он счел необходимым получить юридическое образование и вскоре стал обладателем не только необходимых знаний, но и диплома юридического института. Так что к моменту создания первых коммерческих банков Ходорковский стал одним из лучших специалистов в банковском деле. В мае 1989 года при поддержке влиятельных знакомых из Госбанка СССР и Жилсоцбанка он основал Коммерческий инновационный банк научно-технического прогресса, вложив в дело 2,5 млн рублей из прибыли ЦМНТП. Спустя год банк был преобразован в межбанковское объединение «Менатеп», стал одним из первых акционерных обществ в СССР и получил индивидуальный норматив привлечения средств. За два года успешного развития «Менатеп» вошел в первую десятку отечественных банков. И это при том, что собственно банковских работников и профессиональных экономистов в нем практически не было. Но Ходорковского это не смущало. Он считал, что в банковском деле главное — не знание, а умение почувствовать, что же на самом деле принесет прибыль.